Сестра Керри - Страница 137


К оглавлению

137

В ответ послышался нервный смешок.

— Одному из наших, который ездил по Пятой авеню, очень не поздоровилось, как пишут в газетах, — произнес кто-то, растягивая слова. — У него в вагоне разбили все стекла, а его самого вытащили на улицу раньше, чем подоспела полиция.

— Все это верно, но сегодня дежурит больше полицейских.

Герствуд слушал, не особенно вдумываясь в слова штрейкбрехеров. Все эти люди, казалось ему, были изрядно напуганы, болтали они лихорадочно и с единственной целью — успокоить собственную тревогу.

Он равнодушно смотрел на курсировавшие по двору вагоны и ждал.

Двое из дожидавшихся очереди подошли ближе и стали за его спиной. Они были весьма словоохотливы, и Герствуд прислушался к их словам.

— Вы не трамвайщик? — спросил один из них.

— Я? Нет, я работал на бумажной фабрике, — отозвался другой.

— А я до октября работал в Ньюарке, — в тон ему сказал первый.

Они понизили голоса, и Герствуд некоторое время ничего не мог разобрать. Но вскоре оба заговорили громче.

— Я нисколько не виню этих ребят за то, что они бастуют. По-моему, они совершенно правы. Но, с другой стороны, мне до смерти нужна работа.

— Вот и мне тоже, — живо подхватил второй. — Найдись какая-нибудь работенка в Ньюарке, я и не подумал бы соваться сюда!

— Да, подлая стала жизнь! — согласился с ним первый. — Бедняку теперь совсем некуда деваться. Хоть среди улицы околевай, и никто тебе не поможет.

— Это вы правильно сказали! Я потерял место на фабрике, потому что она закрылась. Хозяева наготовили большой запас товару, а потом и прикрыли лавочку.

Этот разговор привлек внимание Герствуда. Как-никак, он все еще считал себя стоящим выше окружающих его людей. В его представлении это были грубые, невежественные люди, которыми кто угодно мог помыкать.

«Бедняги!» — подумал он.

И в этом слове проявилось то пренебрежение к бедным людям, которое было свойственно ему в дни его процветания.

— Следующий! — крикнул один из инструкторов.

— Ваша очередь, — сказал кто-то, притрагиваясь к рукаву Герствуда.

Герствуд выступил вперед и поднялся на площадку вагона. Инструктор прямо приступил к делу, считая лишними всякие предварительные слова.

— Вот видите эту рукоятку? — сказал он, указывая на рубильник в потолке вагона. — Она служит для включения тока. Если вы хотите осадить вагон, перекиньте ее в эту сторону. Если хотите ехать вперед, поверните ее сюда. Если вам нужно выключить ток, толкните ее на середину.

Герствуд с легкой усмешкой слушал эти незамысловатые объяснения.

— Вот эта ручка регулирует скорость мотора. Если повернете ее сюда, вот до этого места, у вас получится скорость шесть километров в час. До этого места — двенадцать. А если повернете до отказа — все двадцать.

Герствуд спокойно слушал его. Ему и раньше нередко случалось наблюдать за работой вагоновожатых, и он нисколько не сомневался, что, немного поупражнявшись, справится с этим делом. Инструктор разъяснил ему еще некоторые подробности и затем сказал:

— Теперь я отведу вагон назад.

Герствуд безмятежно ждал, пока вагон не вкатился задним ходом в депо.

— Запомните одно, — продолжал инструктор, — трогать с места надо потихоньку. Дайте вагону пройти на первой скорости. Большая часть новичков норовит сразу повернуть ручку до отказа. Так нельзя. Это опасно. И мотор изнашивается. Вы так не делайте, понятно?

— Понятно, — сказал Герствуд.

Он терпеливо ждал, а инструктор все говорил и говорил.

— Ну, теперь давайте сами, — сказал он наконец.

Бывший управляющий баром взялся за ручку и, как ему казалось, легонько повернул ее. Ручка подалась значительно легче, чем Герствуд ожидал. От этого вагон с такой силой рванулся вперед, что Герствуда швырнуло к двери.

Сконфуженно улыбнувшись, Герствуд выпрямился, а инструктор налег на тормоз и остановил вагон.

— Надо быть осторожней, — только и сказал он.

Герствуд вскоре обнаружил, что регулировать скорость хода и пользоваться тормозом далеко не так просто, как он думал. Раза два он чуть было не пролетел вместе с вагоном сквозь ограду: к счастью, его вовремя выручал инструктор. Последний был вообще очень терпелив, но ни разу не улыбнулся.

— Привыкайте работать обеими руками одновременно, — сказал он. — Тут надо попрактиковаться.

Пробило уже час, а Герствуд все еще занимался с инструктором на передней площадке вагона. Скоро его стал мучить голод. К тому же повалил снег, и он сильно продрог. Ему дьявольски надоело гонять вагон взад и вперед по короткой колее.

Наконец вагон был отведен в тупик на конце ветки. Инструктор, а следом за ним и Герствуд сошли с него. Герствуд вошел в депо, уселся на подножку вагона и достал свой скудный завтрак, завернутый в газетную бумагу. Воды поблизости не оказалось, а хлеб был довольно черствый, и все же Герствуд с наслаждением ел его. Тут было не до обеденных ритуалов. Он сидел, жуя хлеб, и наблюдал, как люди выполняют эту нудную, тяжелую работу. Она была неприятна — ужасно неприятна во всех своих стадиях. Не потому, что казалась ему унизительной, а потому, что была тяжела. «Всякому другому она тоже далась бы не легче!» — утешал он себя.

Поев, Герствуд поднялся и снова стал в очередь.

Предполагалось, что он будет практиковаться целый день, но большая часть времени ушла на ожидание.

Настал вечер, а с ним пришел и голод. Надо было подумать о том, где провести ночь. Половина шестого… пора было бы поесть. Если отправиться домой, то ему придется потратить на это два с половиной часа: сначала идти в такой собачий холод пешком, а потом ехать. Кроме того, Герствуду было приказано явиться на работу в семь часов утра, и если бы даже он добрался домой, ему пришлось бы встать ни свет ни заря.

137